ВВЕДЕНИЕ
Допустимость доказательств в уголовном процессе является факто-ром, во многом обуславливающим их достоверность. Применение в процессе собирания доказательств недопустимых способов расследования могут в дальнейшем повлечь незаконное и необоснованное привлечение человека к уголовной ответственности, применение мер процессуального принуждения, в том числе ограничивающих конституционные права личности, а в некоторых случаях и необоснованное осуждение подсудимого. Допускаемые нарушения иного характера, связанные с несоблюдением формальной процедуры получения доказательств, может повлечь такое последствие, как нарушение права подозреваемого, обвиняемого на защиту, т.е. несоблюдение одного из принципов уголовного судопроизводства, что автоматически должно исключать использование их в доказывании. Таким образом, обеспечение допустимости доказательств является одной из важнейших задач досудебных стадий уголовного судопроизводства.
При этом необходимо отметить, что ч. 1 ст. 75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [1] (далее УПК России) установила признак недопустимости доказательств. В соответствии с этой правовой нормой недопустимыми являются доказательства, полученные с нарушением требований, установленных названным кодексом.
Такая формулировка, с учётом того, что УПК России формулирует лишь внешнюю, процедурную сторону осуществления следственных и иных процессуальных действий, в результате которых могут быть получены доказательства, обусловливает ситуацию, когда недопустимым может быть признано доказательство при наличии лишь формального несоответствия определённым правовым нормам. При этом необходимо отметить, что УПК России прямо не предусматривает возможности считать формально недопустимое доказательство допустимым, если оно впоследствии может быть «исправлено» посредством судебных действий. Таким образом, возникает объективная необходимость более глубоко исследования содержания критериев признания доказательств недопустимыми и возможности введения в законодательство своего рода исключений из правила о недопустимости доказательств.
РАЗРЕШЕНИЕ ВОПРОСОВ О НЕДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СОСТЯЗАТЕЛЬНОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
Например, Уголовно-процессуальный кодекс Франции [2] (далее УПК Франции) содержит самое общее положение, касающееся исключения недопустимых доказательств. Статья 427 этого кодекса устанавливает: «За исключением случаев, когда закон предусматривает иное, преступление может быть доказано любым видом доказательств, которые судья оценивает в соответствии с его внутренней убеждённостью». Обобщающее положение, подобное ч. 1 ст. 75 УПК России, в УПК Франции отсутствует. В вопросах допустимости доказательств суды ориентируются на позиции Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ), о чём прямо говорится в исследовании Кассационного суда Франции 2004 г. «Лояльность доказательств в некоторых решениях по уголовным делам» [3]. Хотя право Франции, в том числе и уголовно-процессуальное, не характеризуется как прецедентное, однако национальная судебная практика оценки допустимости доказательств по уголовным делам в значительной степени основана на толковании Кассационным судом Франции ситуаций по конкретным уголовным делам применительно к критериям ЕСПЧ, приводимым в его текущей судебной практике, а в последнее время также в соответствующем руководстве ЕСПЧ [4]. Таким образом, в случаях отсутствия прямой оговорки в законе о недопустимости того или иного доказательства в случае нарушения правил его получения, у судьи остаётся определённая возможность личного усмотрения при решении вопроса об исключении доказательств в законе.
В Уголовно-процессуальном кодексе ФРГ [5] (далее УПК ФРГ), в отличие от УПК России, также нет специальной нормы, касающейся признания доказательств недопустимыми. В теории уголовно-процессуального права этого государства чаще всего недопустимость доказательств классифицируется на связанную с запретом: 1) предмета доказывания; 2) средства доказывания; 3) методов доказывания [6]. Запрет предмета доказывания связан с преюдицией и погашенными судимостями; запрет средств доказывания обусловлен особым правовым статусом лица, в отношении которого проводится следственное или судебное действие (например, допрос лица, обладающего свидетельским иммунитетом, или имеющего по закону право отказаться от дачи показаний по личной или профессиональной причине).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не только практики, но и современные представители уголовно-процессуальной науки периодически высказывают мнение о нецелесообразности применения полиграфа в процессе доказывания по уголовному делу. Против его применения еще в советский период выступал И. Ф. Пантелеев, констатируя в применении данного технического средства проблески американизации уголовного процесса СССР [3, с. 226]. Л. Г. Алексеев, В. А. Середнев, Т. Ф. Трофимов, несмотря на прогресс в методологии исследования, также придерживаются отрицательного мнения и полагают, что о какой либо достоверной информации, полученной с помощью полиграфа, даже не может быть речи [4, с. 165; 3, с. 223]. В. М. Бозров подчеркивает: «И собака, и полиграф, конечно же, полезны, но не для уголовного процесса, а для сыска и оперативных целей» [5, с. 198]. Я. В. Комиссарова пишет, что по смыслу положений ст. 74, 75 УПК РФ заключения психофизиологических исследований с использованием полиграфа, равно как и заключение психофизиологической экспертизы, являются недопустимыми доказательствами и не могут использоваться в доказывании фактических обстоятельств уголовного дела. Выводы специалистов не являются научно обоснованными, поставленные на разрешение специалистов вопросы о правдивости показаний, а также о том, имели ли место в действительности обстоятельства, изложенные в обвинении, относятся к исключительной компетенции суда. Более того, составленные по результатам психофизиологических исследований документы не соответствуют требованиям, предъявляемым к заключениям эксперта (специалиста) [6, с. 12]. Однако в практической деятельности психофизиологическую экспертизу в настоящее время проводят лица со статусом эксперта, имеющие специальные знания в психофизиологической диагностике.