Особенности переноса и контрпереноса у психотических пациентов

В основной работе «Технология и практическая деятельность психоанализа» Р. Р. Гринсоном высказано суждения, согласно которому для целей специалиста нужно стараться позиционировать себя не только в собственности исследователя или статистика, объективно собирающего информацию, но и в собственности целителя невротических страданий. В этом сценарии автор говорил об излечении ситуации, а пациентов рассматривал как анализируемых. Способность специалиста сопереживать этим чувствам, мотивам и высказываниям, которые ощущает субъект, автор считал необходимым условием осуществления действенного анализа. В то же время это умение необходимо маскировать во избежание появления страха у больного [3, с. 197].

Актуальность заявленной проблемы во многом определяется раскрытием З. Фрейдом двойственного характера переноса, который ученый считал незаменимым инструментом для анализа, а также ключевым признаком сложности и ошибочности его течения. Таким образом, наличие переноса у специалиста дает возможность изучить недопустимо далекое прошлое пациента, в том числе его бессознательное состояние. В то же время наличие этого взаимодействия приводит к сопротивлению, что становится большой трудностью в процессе анализа [8].

С точки зрения актуальности следует также подчеркнуть, что склонность к переносу чаще встречается у психотических пациентов. Этот факт сочетается с точкой зрения Н. Б. Григорьева, согласно которому концепция психоанализа анализирует человека как «невротические», с той разницей, что личность «нормального» человека более уравновешенна [2, с. 42], это определяет возможность переноса у многих людей. 

 

Согласно определению, которое предложил З. Фрейд, при переносе необходимо включить элемент поведения, который «копирует» что-то из прошлого, делая его неподходящим для данной цели. В то же время ученые наблюдали и тот факт, что исполнитель переноса может наиболее ценить и ощущать факторы из «прошлого» в его воспроизведении, конкретной интерпретации или «трансфере» на врача может восприниматься как существенное, что также играет свою роль [4, с. 89]

Объекты, которые действуют как ключи к начальному трансферному взаимодействию, обычно становятся важными для нужд отдельного общества. В младенческие годы (со значительной вероятностью) можно включить отца и мать, а также педагогов, дающих как чувство безопасности, а, следовательно, и понимание возможного наказания, так и родных и друзей, имеющих все возможности быть по отдельности, как единомышленниками, а значит и конкурентами.

Перенос может быть реализован и от поздней личности, оказывающей влияние на индивида, однако в целом анализ позволит определить их второстепенное значение по отношению к вышеперечисленным фигурам.

Анализируемое явление способно содержать разнообразные компоненты, так или иначе связанные с отношениями предметов, что способствует тому, что перенос задевает характер эмоций, побуждений, страхов, представлений, отношений, определенной идеи, а также "защиты" от нее. Взаимосвязь между неспособностью испытуемого чувствовать раздражительность и защитой от возвращающейся в детство раздражительности также можно анализировать на выборочной основе. Так один из пациентов Р. Р. Гринсона, переносил в настоящее опыт по избеганию ужасающих столкновений с родителями, прежде всего не раздражаясь. При этом в ходе обдумывания он не был морально устойчив [3, с. 199].

В работах Раппопорта, и Гринсона, по-видимому, рассматриваются формы переноса, промежуточные между случаями, обсуждавшимися Фрейдом, и случаями психотического переноса или трансферентного психоза, описанными такими авторами, как Розенфельд и Сирлс, при котором в отношении больного к психотерапевту отчетливо проступают черты психоза [3].

Фрейд считал, что перенос отсутствует при патологиях, которые он назвал «нарциссическими неврозами». Он считал, что психотическая психопатология, согласно последнему аспекту, отчасти означала возврат к очень ранней стадии функционирования нервной системы, при которой способность к общению с окружающими, отделяя их от своей личности, еще не развилась. Объясняется отсутствие интереса внешнего сообщества у больных психозом, а также возврат (регрессия) к ранней «нарциссической» стадии. Абрахам также считал, что при шизофрении проявления переноса не существуют.

По мнению Розенфельда, следившего за переносом у больных кататонической шизофренией, все больше и больше психоаналитиков без исключения не согласны с первоначальным выводом Фрейда, что перенос имеет значение при психозе. Среди них Гэри Саливан, Федерн, Розен. В новейших работах Сирлс, Розенфельд и Балинт, отталкиваясь от различных абстрактных предпосылок, подошли к отрицанию находящегося на ранних стадиях эмоционального формирования (на которые, как они полагают, вернутся больные шизофренией) больные совершенно не интересуются другими людьми.

Так, Розенфельд пишет: «Здесь мы имеем дело не с отсутствием переноса, а со сложной проблемой распознавания и интерпретации явлений шизофренического переноса. Он объясняет эту трудность тем, что «как только шизофреник приближается к любому предмету любви или ненависти, он, по-видимому, начинает испытывать затруднения в своем отношении к этому предмету…. это проливает некоторый свет на перипетии маленького ребенка в его попытках различения я и не-я» [6, c. 47]. 

Согласно определению, которое предложил З. Фрейд, при переносе необходимо включить элемент поведения, который «копирует» что-то из прошлого, делая его неподходящим для данной цели. В то же время ученые наблюдали и тот факт, что исполнитель переноса может наиболее ценить и ощущать факторы из «прошлого» в его воспроизведении, конкретной интерпретации или «трансфере» на врача может восприниматься как существенное, что также играет свою роль.

Следует отметить основные свойства переноса, проявляемые насыщенностью, непостоянством, неуместностью и амбивалентностью.

Контрперенос – проекция собственных проблем консультанта на данный клиентом материал. 

Если Фрейд столкнулся с проблемой переноса на ранних этапах своей терапевтической работы, то понимание контрпереноса возникло у него позднее, а также развивалось в ходе формирования концепции и практики психоанализа.