Женская литературная группа, которая была создана в конце 1980-х – середине 1990-х годов, получает название «Новые амазонки». «Новые амазонки», представляя себя в виде больных, травмированных, наказанных, совершают действие, которое направлено на символический порядок, где женское подвергается притворству со стороны могущественных просвещенных областей, настоящего знакового женского. Женскую политику письма, конструируемую в позднесоветской и постсоветской литературе, принято называть «практиками женской травмы» или «практиками боли». Исходя из этого, оппозиция «мужское – женское» становится основным художественным элементом в «новой женской прозе» конца 1980-х – середине 1990-х годов.
Актуальность данной работы обусловлена интересом к такому художественному элементу, как оппозиция «мужское – женское» в драматургии Марии Арбатовой.
Объект исследования – оппозиция «мужское – женское» как художественный элемент в драматургии Марии Арбатовой.
Предмет исследования – художественные тексты, написанные драматургом Марией Арбатовой.
Цель исследования – на основе изучения художественной литературы, правильно и адекватно раскрыть понятие оппозиция «мужское – женское» в драматургии Марии Арбатовой.
Задачи, решаемые в работе:
раскрыть сущность понятия оппозиция «мужское – женское»;
охарактеризовать художественные тексты через осмысление «мужское – женское»;
проанализировать значимость эмансипации и мужественности в драматургии Марии Арбатовой;
Для написания работы использовались художественные тесты, написанные Марией Арбатовой.
1. Оппозиция «мужское – женское» в драматургии Марии Арбатовой.
Женская литературная группа, которая была создана в конце 1980-х – середине 1990-х годов, получает название «Новые амазонки». «Новые амазонки», представляя себя в виде больных, травмированных, наказанных, совершают действие, которое направлено на символический порядок, где женское подвергается притворству со стороны могущественных просвещенных областей, настоящего знакового женского. Женскую политику письма, конструируемую в позднесоветской и постсоветской литературе, принято называть «практиками женской травмы» или «практиками боли». Писательницы без стеснения пишут о теле женщины и наделяют женское как гендерное другое, противоположное мужскому. Исходя из этого, оппозиция «мужское – женское» становится основным художественным элементом в «новой женской прозе» конца 1980-х – середине 1990-х годов.
2. Отражение «мужское – женское» в пьесе «Уравнение с двумя известными».
Противопоставление мужского и женского нашло свое отражение и в произведении «Уравнение с двумя известными», в котором не обошлось без названного противостояния. Женская сущность и превосходство над противоположным полом отражено, скажем так, преднамеренно, для того бы показать большую независимость женского пола над мужским. В центре пьесы находится женщина, которая работает акушером-гинекологом. Ее жизнь – это работа в родильном доме, день за днем ничего не происходит и не меняется, если так можно назвать, то «день сурка» пришел раньше, чем это было необходимо. Героиня уже смирилась с тем, что происходит вокруг нее, с реальной действительность, она уже привыкла к однообразным будням родильного дома. Своим отношением к жизни она еще больше отталкивает от себя своего бывшего мужчину. Героиня понимает свое положение, понимает то, что в ней от женщины ничего не осталось, она своим желанием быть на своем месте сделала все возможное, за что и поплатилась, будучи в таком положении. Героиня, по своей сущности еще маленький ребенок, проходит через опыт и работу советской женской медицины, бездушно и во всех подробностях повествует своему мужчине о том, что с ней случилось, вызывая в нем несвоевременное чувство вины. В популярнейшей пьесе Марии Арбатовой женское выходит на первый план и становится основной темой для рассмотрения героини и героя. Спокойный разговор мужчины и женщины плавно переходит в грубый концептуальный конфликт двух суровых собеседников: «Человек становится взрослым, когда полностью осознает разницу между мужчиной и женщиной. Большинство людей так и не становятся взрослыми». [Арбато, 1994; 4].
3 «Мне 40 лет» и «Меня зовут женщина» как победа «женского» над «мужским» началом.
«Мне 40 лет» – это автобиографический роман. Для прочтения и анализа произведения довольно сложный жанр, точнее очень многие авторы пытаются сделать из автобиографии, нечто двоякое и неподъемное.
Исследуемая автобиография по временному отрывку охватывает большой период новейшей Российской истории: предреволюционный и революционный период, расцвет социалистического общества, его крах, перестройку и переход к рынку.
Жизнь и события, которые окружают автора исследуемого произведения полна необъятным количеством детальных подробностей, затрагивает все тайные уголки как ее личной жизни, так и общественной, подробностей, которые вбирают в себя самые разнообразные сферы жизни, будь она общественной, культурной или в целом личной. Согласно изучаемому тексту, Мария Арбатова из тех людей, которые довольно-таки яро и жестко постигают мир вокруг себя, при этом надает всему своими шаблоны, штампы. В силу своего умения грамотно расставлять все на свои места и анализировать, ум и талант дает возможность ей в большей мере случаев наделять необходимыми определениями правильным вещам. Но, все-таки, нехватка времени приводит ее и к скоропостижным выводам, а так как дважды думать об одном и том же она, по-видимому, не привыкла, ошибки неизбежны. Больше всего это проявляется в отношении к людям. Мария Арбатова, героиня произведения, зачастую оценивает и судит их, беря в расчет недостоверную, опосредованную информацией.
1. Оппозиция «мужское – женское» становится основным художественным элементом в «новой женской прозе» конца 1980-х – середине 1990-х годов;
2. В творчестве Марии Арбатовой западная эмансипированная логика взаимодействует и с появившимися постсоветскими феминистскими принципами, в основе которых лежит кодификация в художественных текстах «практик женской травмы»: «Если в западной культуре феминистская стратегия репрезентации женского была принципиально связана с желанием освобождения от биологического, то основным репрезентативным жестом позднесоветской и постсоветской женской литературы оказывается также обратный по отношению к западной феминистской теории репрезентативный жест, а именно – репрезентация женского именно как биологического».
