Принцип добросовестности и справедливости в гражданском праве

Понятие добросовестности, в целом, идея доброй совести, bona fides является одним из важнейших наследий, оставленных римскими юристами современному праву. Доктрина римского права разграничивало cтрогое право (ius strictum) и уcтановленное право (ius positum) от еcтеcтвенного права (ius naturale) и cправедливоcти (aequitas). Принцип добросовестности (bona fides) как раз-таки нашел свое отражение в последней из названных групп. Данная классификация основывается на разделение исков, четко проведенных в Инcтитуциях Юcтиниана (I.4,3,28): Actionum autem quaedam bonae fidei sunt, quaedam stricti iuris. Из исков же одни являются исками доброй совести, другие - исками строгого права . 

Подобное деление исков на сегодняшний день именуется юcтиниановcким. Выражение «actiones stricti iuris» встречается только в приведенном тексте Институций Юстиниана. Но вместе с тем следует отметить, что выделение исков доброй совести в самостоятельную категорию относится к классическому периоду. Термин «iudicia bonae fidei» был известен ещё Гаю и Папиниану (Gai., 4,62; D.22,1,3,1). 

В римской литературе противопоставление строго права и справедливости нашло наиболее яркое отражение в трудах Цицерона. Данная проблема, сформированная еще римскими юристами, попрежнему остается актуальной, ибо по сей день не решен вопрос о соотношении строгого права и справедливости. Различного рода взаимодействия между людьми приводят к нетипичным ситуациям. 

Право же как инструмент, регулирующие данные разнородные отношения должен основывается на принципе – «равным за равное». 

Юридический метод позволяет уравнивать различное путем абстрагирования от уникального и сосредоточения на типичном. 

Данная работа может проводиться на разных уровнях абстракции: чем детальнее юридическая форма регулирует конкретные жизненные случаи, тем более полно будут учтены обстоятельства дела, но вместе с тем это может привести к нарушении принципа равным за равное, и, наоборот, чем более высокое абстрагирование происходит, тем надежнее обеспечивается равенство меры, но больше возрастает вероятность того, что уникальные обстоятельства конкретных дел не получат надлежащей правовой оценки. Любая из этих крайностей приводит к несправедливости, а задачей лубового правопорядка является поиск баланса (сбалансированного решения) . 

Каждое общество каждая правовая система приводит в равновесии строгое право (ius strictum) и справедливость конкретного случая(aequitas). При этом разные эпохи, разные национальные традиции могут расходиться не только в удельном весе этих аспектов права, но и в способах, позволяющих сохранить равновесное состояние. 

Конфликт между строгим правом и справедливостью ярко проявляется в момент приложения абстрактной нормы права к конкретному жизненному случаю. 

Происходит это главным образом в суде, поэтому многие из особенностей юридического метода обсуждаются в рамках одной темы: должен ли судья применять закон, когда это приводит к несправедливости? Нормы о добросовестности (например в Германии § 242 ГГУ, в Швейцарии ст.2 ШГУ, в России ст.10 ГК РФ) приобрели в судебной практике значение так называемых открытых норм, позволяющих судам уточнять, дополнять и модифицировать право, т.е. развивать его в соответствии с постоянно изменяющимися потребностями общества. 

Как уже упоминалось, принцип добросовестности установлен не только ст. 1 ГК РФ, но и многими другими нормами, конкретизирующими общий принцип добросовестности в зависимости от принадлежности гражданско-правовых отношений к тому или иному виду. 

Рассматривая принцип добросовестности в вещном праве, в первую очередь следует говорить о защите добросовестного приобретателя, а также об оценке добросовестности владельца для признания права собственности по приобретательной давности. 

Именно на примере применения указанных норм возможно наиболее ярко проиллюстрировать действие принципа добросовестности в вещных правоотношениях. 

Так, в соответствии с п. 1 ст. 234 ГК РФ лицо - гражданин или юридическое лицо, - не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество (приобретательная давность). 

В соответствии с п. 1 ст. 302 ГК РФ если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. 

А.М. Ширвиндт оценивал обращение к институту добросовестности в названных нормах как инструмент смягчения формализма закона, ограничения общих абстрактных правил, которые установлены для типизированных отношений и которые иногда не срабатывают в конкретной ситуации. 

Иными словами, здесь мы смотрим на добросовестность как на гибкий механизм, к которому может прибегнуть правоприменитель, когда та правовая цель, ради которой установлены общие правила, не достигается. 

В ряде случаев применение нормы самой по себе может привести к неправовому результату, нежелательному с точки зрения правовой системы, и добросовестность выступит тогда ориентиром для толкования закона . Действие механизма добросовестности, например, при оставлении имущества за добросовестным приобретателем, заключается в том числе в игнорировании воли собственника. 

М.А. Церковников на этот счет пишет, что, применяя правила о приобретении по добросовестности, мы, по сути, лишаем законного собственника вещи и отдаем ее тому, кто с точки зрения правопреемства собственником стать не должен. 

Конфликт общих правил и добросовестности, учет которой приводит к их игнорированию, здесь очевиден. 

Равным образом та же проблема стоит, когда мы обращаемся к приобретению по давности владения: как получается, что владеющий по давности становится собственником по первоначальному основанию, притом что у вещи имеется действительный собственник ? 

Нами уже был сделан вывод о том, что добросовестность может быть рассмотрена в двух аспектах – объективном и субъективном, когда добрая совесть лица заключается в знании или незнании определенных фактов. Именно о субъективной добросовестности идет речь в ст. 302 ГК РФ, ограничивающей виндикацию имущества. Согласно ст. 302 ГК РФ условием для отказа невладеющему собственнику в виндикационных требованиях является добросовестность приобретателя. 

В Постановлении в общих чертах разъяснено, как судам следует оценивать поведение субъекта на предмет добросовестности – перед нами объективное проявление добросовестности, то есть описание поведения, рекомендуемого всем участникам гражданского оборота. 

Резюмируя вышеизложенное, можно прийти к выводу о дуализме понятия «добросовестность» в гражданском праве. 

С одной стороны, добросовестность – это соблюдение участником правоотношений предписаний конкретных правовых норм. С другой стороны – это правдивость, уважение прав, верность обязательствам при осуществлении своих прав. 

Данный элемент свидетельствует о наличии у субъекта психологической позиции, внутреннего понимания необходимости определенного поведения.

 Добросовестность при осуществлении гражданских прав означает как соответствие поведения нравственным идеалам, принятым в обществе, так и следование предписаниям закона. 

Итак, добросовестность может быть рассмотрена в двух аспектах – объективном и субъективном, когда добрая совесть лица заключается в знании или незнании определенных фактов. Именно о субъективной добросовестности идет речь в ст. 302 ГК РФ, ограничивающей виндикацию имущества. 

Согласно ст. 302 ГК РФ условием для отказа невладеющему собственнику в виндикационных требованиях является добросовестность приобретателя. Под добросовестностью, исходя из смысла указанной статьи, понимается субъективное отношение лица к происходящим событиям, а именно: что это лицо - приобретатель, не знало и не могло знать о незаконности своего владения и неуправомоченности отчуждателя. 

В целях обеспечения единообразия судебной практики и защиты от судебного произвола предлагается закрепить в Гражданском кодексе РФ общее понятие добросовестности, в соответствии с которым добросовестность будет определяться как обязанность заботиться о соблюдении интересов участников гражданского оборота при осуществлении своих прав, а также соблюдать предписания закона и исполнять свои обязательства. 

Принцип добросовестности участников гражданских правоотношений является одним из ведущих принципов гражданского права с присущей ему универсальностью. 

Принцип добросовестности не только устанавливает правила поведения, необходимые к соблюдению на любой стадии осуществления гражданский прав, но и выступает вектором развития общества и правосознания.

В теории гражданского права нет однозначного и единого определения понятия справедливости, а также соответствующего принципа. 

Так как справедливость как отраслевой принцип гражданского права текстуально не закреплен в отдельной статье ГК РФ, теоретики определяют его понятие путем толкования норм, содержащихся в различных статьях ГК РФ. 

При этом трактовка его содержания отражает объективно сложившиеся закономерности развития общества, состояние экономики, вытекает из содержания социально-экономической политики государства, из существующих в данный исторический период представлений общества о справедливости. 

Поэтому определение понятия «принцип справедливости в гражданском праве» всегда будет нуждаться в переосмыслении. 

Существует необходимость законодательного закрепления принципа справедливости с целью обеспечения возможности прямого действия справедливости при регулировании гражданско-правовых отношений. 

Целесообразно указать справедливость в качестве одного из начал гражданского законодательства в ст. 1 ГК РФ. Значение принципа справедливости для отрасли гражданского права состоит в том, что он должен определять сущность нормативного регулирования гражданско-правовых отношений.