ВВЕДЕНИЕ
На рубеже 70-х и в 70-е годы XX столетия в советской литературе не сразу была замечена тихая революция, без мятежа, без тени диссидентского вызова. С художественной точки зрения это был решительный и резкий отказ от основных принципов соцреализма не только в его нормативном и догматическом варианте, но и по существу, в трактовке самого понятия человека и мира, отказ более полный и глубокий, чем в других литературных течениях.
Проза о деревне стала неотъемлемой частью литературного процесса. Ее создатели были первыми, кто остро ощутил бездуховность, кто первым оценил ее как главную тенденцию того времени в настойчивом поиске способа утверждения традиционной морали.
Актуальность изучения проблемы деревенской прозы в литературе объясняется потребностью общества вспомнить вековые устои деревни, подтвердить нравственный характер законов народной жизни.
Цель: исследовать специфические черты деревенской прозы.
Задачи:
1. Обозначить место «деревенской» прозы в литературе 60-80-х годов.
2. Охарактеризовать трагедию русской деревни XX века в изображении прозаиков В. Белова, В. Шукшина.
3. Изучить специфику изображения деревни в творчестве В. Распутина.
Объект: деревенская проза 60-80 годов XX века.
Предмет: деревенская проблематика в творчестве В. Белого, В. Шукшина, В. Астафьева.
Гипотеза: деревенская проза – уникальное явление в русской и мировой литературе.
Практическая значимость: материалы могут быть использованы при подготовке лекционных занятий в университете.
Глава 1. Место «деревенской» прозы в литературе 60-80-х годов
Деревенская проза – это направление в русской литературе 1950-1980-х годов, связанное с обращением к традиционным ценностям в изображении современной деревенской жизни [6, с. 10].
Хотя отдельные произведения, критически осмысливающие колхозный опыт, стали появляться еще в начале 1950-х годов (очерки Валентина Овечкина, Александра Яшина, Анатолия Калинина, Ефима Дороша), только к середине 1960-х годов «деревенская проза» достигла такого уровня художественности, что сформировалась особое направление (большое значение для этого имела повесть Александра Солженицына «Матренин двор»). В то же время появился и сам термин.
В русской литературе жанр деревенской прозы заметно отличается от всех других жанров. Вообще, к жанру деревенской прозы можно отнести произведения, описывающие отношения между жителями города и деревни, и даже произведения, в которых главный герой не сельский житель, но по духу и идее эти произведения являются не чем иным, как деревенской прозой. В зарубежной литературе таких произведений очень мало. Их значительно больше в русской литературе, что объясняется не только особенностями формирования государств, регионов, их национальной и экономической спецификой, но и характером и «портретом» каждого народа, населяющего эту территорию [2, с. 51].
Глава 2. Трагедия русской деревни XX века в изображении прозаиков В. Белова, В. Шукшина, В. Распутина
В. Белов выразил свое понимание разрушения русской деревни в период коллективизации. Вот уже более двух десятилетий он пишет хронику коллективизации в северной деревне. В. Белов стремится доказать, что не было необходимости так жестоко, бездушно и нагло разрушать многовековой крестьянский уклад жизни, вместо того чтобы приспособить его к социализму в соответствии с реальными условиями. Роман В. Белова «Час шестый» – это масштабное произведение историко-летописного плана о коллективизации [4, с. 34].
Показательна для этой проблематики и авторская трилогия: романа «Кануны» (1972), «Год великого перелома» (1994) и «Час шестый (хроника 1932 года)» (1998), а в 2002 г. Белов опубликовал трилогию под общим заглавием «Час шестый».
В. Белов был одним из первых, кто уже в 1960-1970-е годы попытался по-новому взглянуть на историю коллективизации, по-настоящему описать ее движение и повороты. В «Канунах» показано, что катастрофические процессы осуществляются волей и действиями идеологов-рационалистов, доверяющих своим теориям больше жизни (Степан Лузин), а также невротических париев, одержимых комплексом неполноценности (Игнаха Сопронов). Сочувственно изображая страдания народа во время «Великого перелома», В. Белов, однако, не склонен упрощать ситуацию и относиться к крестьянам как к невинным жертвам, которые не несут никакой ответственности за случившееся. В третьей части «Канунах» все более отчетливо начинает звучать мысль о том, что коллективизация была естественным следствием революционного переворота 1917 года, разрушившего основы государства и религии и в котором русское крестьянство играло весьма активную роль [2, с. 88].
Глава 3. Специфика изображения деревни в творчестве В. Распутина
За В. Распутиным прочно закрепилась репутация «моралиста», то есть писателя, занимающегося прежде всего нравственным воспитанием общества, возрождением традиционной морали. По мнению большинства критиков, главные герои произведений Распутина – это некие персонифицированные морально-этические образцы, на которых автор предлагает сосредоточиться читателю [6]. Распутин видит, помимо прочего, специфику русского менталитета: по мнению автора «Прощания с Матерой», в нравственном смысле наш народ склонен к крайностям и не приспособлен к западным культурно-идеологическим моделям, основанным на плюрализме и толерантности. При более внимательном рассмотрении основных художественных текстов писателя становится ясно, что склонность к моралистической ясности и определенности с самого начала уживается с тягой к иррациональному и таинственному и, соответственно, с отходом (иногда почти демонстративным) от психологических и бытовых мотиваций, не говоря уже о каком-либо морализаторстве.
Так, в раннем сборнике «Человек с этого света» (1967), рядом с текстами, отмеченными печатью прямолинейного уклона, есть произведения, в которых совершенно отсутствуют оценочные характеристики, окончательные выводы и резюме. Это, например, рассказ «Василий и Василиса». Поведение главной героини Василисы не соответствует народным нравственным представлениям – скорее, наоборот, ее безжалостность и непримиримость по отношению к кающемуся грешнику мужу заслуживают осуждения с точки зрения традиционной крестьянской морали. Не случайно упрямство Василисы не понимают ни ее односельчане, ни даже собственные дети. Героиня рассказа Распутина – необычайно сильная личность, которую невозможно изменить и которая действует в соответствии с заложенными в ней потенциалами, как она считает нужным, не оглядываясь на общепринятые нормы. Она заключается в непреклонности и негибкости обаяния Василисы. Если автор вложил какой-то нравственный урок в содержание рассказа, то его можно свести к тезису о необходимости быть человеком, всегда оставаться самим собой и не изменять себе. Понятно, что этот путь не каждому по плечу, он рассчитан на людей, которые отличаются исключительной силой характера [2, с. 45].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, как в художественном плане, так и в плане глубины и оригинальности нравственно-философских вопросов, «деревенская проза» является наиболее ярким и значимым явлением литературы 60-80-х годов.
Сущность «деревенской прозы» определяется не тематическим признаком (проза о деревне), а общими идейно-эстетическими установками и выделением (как центрального субъекта образа) единого эстетического идеала, сформированного на протяжении веков на основе крестьянского мировоззрения и связанного с мировой культурой.
Это направление выполнило свою историко-литературную задачу, сохранив канонические образцы национального самосознания и сформировав на этой основе возможную модель будущего развития. Будучи одним из самых популярных и широко читаемых литературных течений, «деревенская проза» оказала глубокое влияние на национальное самосознание второй половины XX века: результаты этого процесса можно в какой-то мере реконструировать только в настоящее время через анализ художественных текстов деревенских людей.
Русская деревенская проза – это уникальное явление, во многом определившее развитие русской литературы во второй половине XX века. По своей сути, выявленной за полвека, она представляет собой многогранное и в то же время единое, целостное литературное явление, включающее философские, социально-исторические, психологические, этические и эстетические аспекты, которые не исключают, а обогащают ее собственно литературную природу.
