Источники уголовного права России

Как правило, в Российской Федерации источником уголовного права признается Уголовный кодекс Российской Федерации, некоторые также выделяют и Конституцию

Российской Федерации наряду с нормами международного права. А также предлагают считать источниками уголовного права:

1) Нормы иных отраслей права по бланкетной диспозиции.

2) Постановление Пленума Верховного Суда. Информации о полномочиях Верховного суда на создание норм нет ни в одном нормативно правовом акте или документе. В том числе и беря во внимание то, что постановление пленума не является источником, является обязательным для судов.

3) Решение Конституционного суда. В данном случае конституция выступает источником уголовного права.

Хотелось бы обозначить, что Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) считается универсальным законом, содержащим исчерпывающий список деяний, признаваемых преступлениями. Согласно части 1 статьи 1 УК РФ уголовное законодательство Российской Федерации состоит из Уголовного кодекса. Так же включению в Уголовный кодекс подлежат новые законы, предусматривающие уголовную ответственность. Значит, практически никакие иные законы в части, касающейся привлечения лица к уголовной ответственности, не считая УК РФ, не имеют прямого действия на территории России.

Вместе с тем, в части 2 предоставленной нормы подчеркивается, что УК РФ берет свою базу на основе Конституции РФ и общепринятых принципах и нормах международного права. Сам основной закон имеет прямое действие, впрочем виновное лицо невозможно привлечь к ответственности за совершенное им преступление по какой-либо статье Конституции РФ.

Общепринятые и общепризнанные принципы, нормы международного права также не имеют прямого действия в уголовно-правовой сфере, хоть и имеют очень важное значение в уголовном праве. Так, Федеральным законом от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» [3] установлено, что международные договоры образуют правовую основу межгосударственных отношений, помогают поддержанию всеобщего мира и безопасности, развитию международного сотрудничества в соответствии с принципами и целями Устава ООН.

Российская Федерация выступает за обязательное соблюдение обычных и договорных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права – принципу добросовестного выполнения международных обязательств. В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ составной частью правовой системы Российской Федерации выступают международные договоры и нормы международного права и общепризнанные принципы. В случае если международным договором РФ установлены другие правила, нежели предусмотренные законом, то используются правила международного договора [5].

Если говорить о проблеме признания судебной практики источником уголовного права (имеет ли право право создавать правовую норму), то юридическая наука и правовая практика в Российской Федерации почти всегда имеют тенденцию к негативному мнению. Итак, М.Н. Марченко выделяет некоторые из наиболее распространенных тезисов среди аргументов, отрицающих роль судебной практики как источника современного российского уголовного права.

Во-первых, было высказано мнение, что признание судебной практики в качестве источника уголовного права противоречит принципу разделения властей. Здесь М.Н. Марченко говорит, что в данный момент нет конкретного абсолютизации в этом принципе [4, с. 14-15]. Не обращая внимания на то, что этот принцип закреплен в Конституции Российской Федерации, формально не существует строгого разделения функций и сфер деятельности между законодательной, исполнительной и судебной властью. И поэтому, выполняя свои нормотворческие функции, законодательная власть может оставлять определенные области общественных отношений вне правового регулирования. Однако, когда судебная власть сталкивается с таким пространством на практике, она никоим образом не может избежать или избежать решения этой проблемы. Суд, разрешая спор, восполняет пробел в регулировании судебной практики, что в основном отражено в решениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

В действующем уголовном кодексе (далее – УК) убийство по мотиву кровной мести выступает в качестве отдельного квалифицирующего признака. Однако при обсуждении новой поправки в УК существовала точка зрения, что на данном этапе развития уголовного законодательства нет необходимости внесения кровной мести в систему квалифицирующих признаков, так как основанием ее возникновения служит конфликт межличностных отношений. При этом законодатель пошел по другому пути, признав кровную месть квалифицирующим признаком, тем самым подчеркивая повышенную общественную опасность совершаемого деяния. На наш взгляд данная позиция признается обоснованной, так как, «во-первых, список потенциальных потерпевших здесь может быть очень широким, включать не только непосредственного обидчика, но и его родственников без учета к содеянному. Во-вторых, возможность совершения акта кровной мести имеется не только у пережившего обиду, но и у его кровных родственников, причем независимо от срока давности нанесения обиды. В-третьих, возможны ответные акты по мотиву кровной мести, в связи с чем может возникнуть затяжная вражда, которая приведет к большому количеству жертв1».

Для квалификации деяния по п. «е1» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо определять принадлежит ли виновный к группе населения, которая признает обычай кровной мести. Данный факт, по нашему мнению, является несостоятельным, так как в любой из этнографических общностей обычай кровной мести имел право на своесуществование и в любой момент может возникнуть вновь.При этом Основной закон нашей страны закрепил в ч.2 ст. 19 равенство прав и свобод человека и гражданина вне зависимости от расы, национальности, религии и пр. Также для правильной квалификации деяния необходимо учитывать не только национальный аспект, но и конфессиональный, так как и религия способствует осознанию людьми необходимости следовать обычаю кровной мести через призму различных религиозных учений.

«Установление принадлежности лица, совершившего убийство, к группе населения, которая придерживается обычая кровной мести, еще не решает вопроса квалификации этого преступления по п. «е1» ч.2 ст. 105 УК. Необходимо установить мотив кровной мести, т.е. побудительную причину убийства, порожденную данным обычаем. Судебная практика показывает, что в некоторых случаях допускалась квалификация действий виновного по п. «е1» ч. 2 ст. 105 УК, когда убийство совершено не по мотиву кровной мести, а в связи с грозящей кровной местью1».

Деловая репутация напрямую зависит от материальных благ, то есть она может пострадать и данный носитель репутации потеряет крупную сумму денег. Поэтому клевета вредит не только чести и достоинству лица, а может также навредить экономическим интересам.

Как показала судебная практика, клевета, имеющая более серьезные последствия, как задевающая материальные блага и т.п. поместилась в УК РФ, а оскорбления, задевающие честь и достоинства лица, остались в КоАП РФ.

Это связано с тем, что насколько серьезным было правонарушение, настолько серьезным и будет наказание. Это дает повод задуматься, прежде чем высказываться оскорбительно. А порой факты, не имеющие места в действительности могут оказаться серьезным причинением вреда другому лицу. То есть на основе судебной практики был выявлен пробел в законодательстве, который смогла выявить и предотвратить судебная власть.

На основе этого можно сделать вывод, что судебная власть не вступала бы в конфликт с законодательной властью при признании судебной практики источником уголовного права, а только лишь гармонично сочеталась с ней и дополняла.

По мнению С.С. Алексеева, судебная практика не нашла конкретного места в российской правовой системе, потому что предоставление судам права, которое признает недействительным и отменяет нормы органов власти и управления, кардинально меняет роль суда. Он теперь не только разрешает индивидуальные споры, его компетенция распространяется и на правотворчество. Существует дилемма: суд занимается правотворческой деятельностью или выносит судебные решения по конкретным делам. Данный вопрос остается нерешенным в России [1, с. 115–116].

Основываясь на том, что было сказано, делаем вывод, что судебная практика неформально выступает как источник уголовного права и необходима в нашей правовой системе, к сожалению, она не входит в официальный список источников российского уголовного права. Остаются некоторые вопросы: насколько будет соответствовать действительным потребностям жизни российского общества правотворческая функция судов? Будут ли созданы такие условия у судебной практики, которые позволят в будущем не противоречить правотворческой деятельности и вынесению решений судебной системе. На данный момент это весьма обсуждаемый вопрос, на основе которого считается, что в России судебная практика не является официальным источником уголовного права.