Введение
Актуальность данной темы обусловлена сложностью квалификации приготовления к преступлению, как с теоретической стороны, так и с точки зрения правоприменения. Поэтому, рассмотрение некоторых проблемных аспектов установления уголовной ответственности за приготовление к преступлению может способствовать разрешению теоретических проблем, пробелов в законодательстве и улучшению правоприменительной практики.
Раскрывая особенности уголовной ответственности за приготовление к преступлению, отметим, что в соответствии с ч.1 ст.30 УК РФ, под приготовлением к преступлению понимается «приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления, иное умышленное создание условий для совершения преступления [1, с. 2954]. Причём, согласно действующему уголовному законодательству, указанные действия могут быть признаны приготовлением только в случае, если они не были доведены до конца по причинам, не зависящим от воли лица их учинивших.
Не вдаваясь в детальный анализ содержания данной уголовно-правовой нормы, полагаем целесообразным рассмотреть основные проблемные аспекты, связанные с реализацией уголовной ответственности за приготовление к преступлению как к форме неоконченного преступления. Данные проблемы носят как теоретический, так и сугубо практический характер.
Согласно традиционной уголовно-правовой доктрине приготовление к преступлению признается начальной стадией совершения преступления и, наряду с покушением на преступление, рассматривается в качестве разновидности неоконченного преступления. В соответствии с таким подходом размещение указанных норм в главе 6 Общей части УК РФ под наименованием «Неоконченное преступление» представляется вполне логичным.
Глава 1 Общие положения о преступлении
1.1 Понятие преступления
По справедливому замечанию Н. Ф. Кузнецовой, «всякое понятие — и понятие состава преступления, и понятие преступления — данное в законе, является законодательной абстракцией, а понятие, данное в науке, — научной абстракцией, результатом мыслительной деятельности либо законодателя, либо ученых» [1, с. 113]. Как образно отмечал А. Н. Трайнин, «понятие преступления и понятие состава преступления по своему содержанию и своему правовому значению весьма близки друг к другу. Поэтому их нельзя механически расчленять. Они, однако, не тождественны. Их поэтому нельзя и смешивать» [2, с. 61]. М. П. Карпушин и В. И. Курляндский верно указали, что «правомерно сравнение в другой плоскости, так сказать, «по горизонтали» — преступление и состав преступления, конкретное преступление и конкретный состав преступления. В основе такого соотношения лежит диалектика связи сущности и явления, содержания и формы» [3, с. 163].
Часть 1 ст. 14 УК РФ «Понятие преступления» законодательно закрепляет определение понятия преступления: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Ранее действовавшие законодательные акты содержали иные определения понятия преступления. Так, ст. 1 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. гласила: «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания законом предписано». Согласно ст. 1 Уголовного Уложения 1903 г. «преступлением признается деяние, воспрещенное, во время его учинения, законом под страхом наказания».
Глава 2 Общие положения о приготовлении к преступлению
2.1 Понятие приготовления к преступлению
Приискание соучастников преступления как и приготовление к преступлению в целом подразумевает, что преступление не доведено до конца, и иногда именуется как «неудавшееся подстрекательство». В российском уголовном законодательстве термин «неудавшееся подстрекательство» отсутствует. В то же время вопросы неудавшегося подстрекательства рассматривались еще в исследованиях Н.С. Таганцева, который полагал, что оно ненаказуемо и может выражаться: в невыполнении преступного намерения совершить преступление, добровольном отказе от совершения преступления, в отказе лица участвовать в совершении преступления [1, c.355].
Мы полагаем, что к неудавшемуся подстрекательству необходимо отнести следующие ситуации:
1. Подстрекатель по не зависящим от него обстоятельствам не убедил предполагаемого исполнителя или пособника совершить преступление. В этом случае полагаем, что действия злоумышленника подлежат уголовной ответственности за приискание соучастников преступления с указанием на ч. 1 ст. 30 УК РФ . В этом случае ссылка на ст.ст. 33-35 УК РФ исключена поскольку что соучастие в данном случае не образуется ввиду отсутствия факта совершения преступления группой лиц.
Следует заметить, что с этим утверждением не согласна А.И. Ситникова, которая полагает, что «действия подстрекателя, который безуспешно пытается вызвать у другого лица решимость совершить преступление, должно квалифицироваться как покушение на подстрекательство, а не как приготовление к преступлению». В то же время автор отмечает, что это является ее авторской концепцией эквивалентной ответственности, которая дает возможность оценить действия подстрекателя с учетом характера его действий, и предлагает внести изменения в действующее уголовное законодательство, закрепив термин «неудавшееся подстрекательство»[2, c. 81-99].
Глава 3 Проблемы и пути совершенствования приготовления к преступлению
3.1 Проблемы приготовления к преступлению
В целях наиболее полной реализации задач уголовного законодательства Уголовный кодекс РФ предусматривает уголовную ответственность не только за оконченное преступление, но и неоконченные виды – приготовление к преступлению и покушение на преступление. По действующему уголовному закону (ч. 2 ст. 29 УК) уголовная ответственность наступает за приготовление к тяжкому или особо тяжком преступлению. Срок и размер наказания за приготовление к преступлению в соответствии с ч. 2 ст. 66 УК РФ не могут превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за оконченное преступление.
Дифференцированный подход законодателя в отношении назначения наказания приготовительных действий базируется на концепции, разработанной составителями Теоретической модели Уголовного кодекса 1987 г. В ч. 2 ст. 32 была сформулирована новелла, согласно которой «преступлением признается приготовление к особо тяжкому, тяжкому и менее тяжкому преступлению» [7, с. 93]. В результате использования данного концептуального положения в Уголовном кодексе РФ декриминализованы приготовительные действия как небольшой, так и средней тяжести.
Дифференциация приготовительных действий на наказуемые и ненаказуемые имеет как противников, так и сторонников декриминализации. Сторонники назначения наказания за совершение приготовительных действий независимо от категории готовящегося преступления (Г. В. Назаренко, С. Ф. Милюков, В. Д. Иванов, А. И. Ситникова и др.) отмечают, что законодательный подход к дифференциации приготовительных действий на наказуемые и ненаказуемые противоречит принципам уголовной ответственности и предоставляет возможность осуществления приготовлений к наиболее распространенным общественно опасным деяниям, которые относятся к преступлениям небольшой и средней тяжести: умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ), истязание (ч. 1 ст. 174), незаконное лишение свободы (ст. 127), кража с незаконным проникновением в помещение или хранилище (п. «б» ч. 2 ст. 158), мошенничество (ч. 1 ст. 159), мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, либо лицом с использованием своего служебного положения, либо в крупном размере в сфере кредитования (ч. 2, 3 ст. 159.1), грабеж (ч. 1 ст. 161), незаконное изготовление оружия (ч. 1 ст. 223 УК РФ и др.) [4, с. 97–99; 2, с. 72].
Заключение
Теория полного состава исходит из того, что основанием уголовной ответственности за совершение неоконченного преступления служит совершение деяния, содержащего все признаки состава неоконченного преступления. Так, в комментарии к УК РФ под редакцией Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева и ряде других отмечалось, что основаниями ответственности за приготовление является наличие в действиях виновного состава неоконченного преступления. Соответственно при решении вопроса об уголовной ответственности в этих случаях необходимо учитывать положения ст.ст. 29 и 30 УК[5, с.56].
Этой позиции придерживаются и многие другие авторы. Так, Н.Н. Баймакова считает, что «основанием уголовной ответственности за приготовление к преступлению и покушение на преступление является наличие состава неоконченного преступления, признаки которого сформулированы в частях 1 и 3 ст.30 УК и диспозициях конкретных норм Особенной части УК РФ» [6, c. 81].
Одним из проблемных аспектов уголовной ответственности за приготовление к преступлению является вопрос наказуемости приготовления к преступлениям небольшой и средней тяжести. Как вытекает из положения ч.2 ст.30 действующего УК уголовная ответственность может наступать за приготовление только к тяжким и особо тяжким преступлениям [1].
Вместе с тем, в процессе правопримения могут возникать проблемы реализации данных положений при уголовно-правовой оценке готовящихся преступлений с неконкретизированным умыслом. Например, при краже с неопределенным по отношению к стоимости похищаемого имущества умыслом. Если стоимость похищаемого имущества оказывается не очень велика, то при отсутствии признаков особо квалифицированных составов (ч. 3 и 4 ст. 158 УК) ответственность за приготовление в силу указания ч.2 ст.30 УК полностью исключается, т.к. ч.1 ст.158 предусматривает ответственность за преступление небольшой тяжести, а ч. 2 ст.158 – средней тяжести.
